[неофициальный перевод]
Цветкова и другие против
Российской Федерации
(Tsvetkova and Others v. Russia)
(N 54381/08 и другие)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 10 апреля 2018 года
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявители подверглись на внутригосударственном уровне процедурам доставления, административного задержания и ареста согласно Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), который позволяет сотрудникам органов внутренних дел применять такие меры. КоАП РФ определяет процедуру доставления физического лица в отдел внутренних дел как процедуру, посредством которой правонарушитель вынужден следовать за компетентным сотрудником органов внутренних дел с целью составления протокола об административном правонарушении, когда этого нельзя сделать на месте. В исключительных случаях, связанных с необходимостью надлежащего и незамедлительного рассмотрения административного дела или обеспечения исполнения любого наказания, назначаемого за административные правонарушения, соответствующее лицо может быть подвергнуто административному задержанию. Решения о назначении административного ареста должны исполняться незамедлительно после вынесения судьей соответствующего постановления.
Заявительница Цветкова, которую доставили в отдел внутренних дел по подозрению в совершении кражи из магазина (при этом впоследствии обвинение ей предъявлено не было), утверждала, что в нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции в протоколе о ее административном задержании отсутствовали какие-либо ссылки на основания или причины ее задержания.
Заявитель Бганцев был обвинен в использовании нецензурной лексики на рабочем месте. Его доставили в отдел внутренних дел, где подвергли административному задержанию, поместили под стражу, признали виновным в мелком хулиганстве и приговорили к аресту сроком на пять суток. В ходе рассмотрения жалобы Европейским Судом заявитель утверждал, что единственные причина и правовое основание для его задержания были указаны в протоколе об административном задержании и звучали как "для принятия решения". Ничто не препятствовало сотруднику органов внутренних дел составить протокол на месте, как того требовал КоАП РФ.
Заявителя Андреева доставили в отдел внутренних дел по подозрению в уклонении от прохождения обязательной военной службы, но ему было предъявлено другое обвинение: в неуплате штрафа за нарушение правил дорожного движения. После составления протокола об административном нарушении его не отпустили, а поместили в место содержания под стражей по причинам, которые не были указаны, и приговорили его к двум суткам ареста за правонарушение. В ходе рассмотрения его жалобы Европейским Судом заявитель утверждал, что отсутствовали законные основания или исключительные обстоятельства для его содержания под стражей.
Заявителя Драгомирова задержали за нахождение в состоянии алкогольного опьянения и неопрятный вид в общественном месте и доставили в отдел внутренних дел. Впоследствии заявитель был признан виновным в совершении административного правонарушения и приговорен к пяти суткам административного ареста. После обжалования (но уже после того, как заявитель отбыл часть наказания) постановление об административном аресте было отменено в связи с серьезными нарушениями применительно к доказательствам стороны обвинения.
Заявитель Торлопов принимал участие в демонстрации недалеко от здания суда. Заявителя доставили в отдел внутренних дел и подвергли административному задержанию, хотя впоследствии его отпустили. В ходе рассмотрения его жалобы в Европейском Суде заявитель утверждал, что отсутствовали разумные основания подозревать, что он принимал участие в публичном мероприятии, проходившем на территории, на которой это было запрещено. Заявитель считал, что применимые нормы права не были предвидимыми и позволяли властям действовать произвольно.
Заявителя Светлова обвинили в совершении административного правонарушения, поскольку у него не было действующих водительских прав. Его доставили в отдел внутренних дел, применили к нему административное задержание, обвинили в совершении правонарушения и применили в отношении него административный арест сроком на пять суток. Заявитель обжаловал соответствующее постановление, но продолжал отбывать наказание, пока его жалоба, которая впоследствии была отклонена, находилась на рассмотрении. В ходе рассмотрения его жалобы в Европейском Суде заявитель утверждал, inter alia, что отсутствие у жалобы приостанавливающего эффекта исполнения наказания в виде административного ареста являлось нарушением права заявителя на презумпцию невиновности (пункт 2 статьи 6 Конвенции).
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. (a) Доставление и административное задержание (заявители Цветкова, Андреев, Бганцев и Торлопов). (i) Лишение свободы. Содержание заявителей под стражей в отделах внутренних дел в рамках процедуры административного задержания относилось к сфере действия пункта 1 статьи 5 Конвенции, а доставление (включая отправку лица в отдел внутренних дел и его нахождение там) являлось "лишением свободы". Ничто в материалах дел не давало оснований предположить, что заявители могли бы свободно решить, следовать ли за сотрудниками полиции в отдел внутренних дел или нет, либо, что, находясь в отделе, они могли бы уйти оттуда в любое время без негативных для них последствий. Во всех рассматриваемых случаях присутствовал элемент принуждения, который независимо от непродолжительности применяемых в определенных случаях процедур свидетельствовал о лишении свободы.
(ii) Применимость какого-либо из подпунктов пункта 1 статьи 5 Конвенции. Существенное значение имело то обстоятельство, что каждого заявителя подозревали в совершении "правонарушения", наказуемого согласно КоАП РФ. Отсутствовали причины сомневаться в том, что система законодательства Российской Федерации сама по себе соответствовала духу и целям подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции.
(iii) Соблюдение требований закона. В деле заявительницы Цветковой из протокола административного задержания неясно (это также не было установлено в ходе доследственной проверки), в каком именно административном правонарушении подозревалась заявительница. Тем не менее важно было уточнить эту информацию, inter alia, ввиду требования законодательства Российской Федерации о том, что административный арест мог превышать по длительности три часа только в случае подозрения в совершении правонарушений, наказуемых помещением под стражу.
Европейский Суд также не считает, что административные задержания заявителей Андреева и Бганцева соответствовали законодательству Российской Федерации настолько, чтобы считаться "законными" по смыслу подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. В деле заявителя Андреева не было приведено каких-либо обоснований (как этого требует часть первая статьи 27.3 КоАП РФ) тому, что административное задержание осуществлялось "в исключительном случае" или что оно было "необходимо для правильного и своевременного рассмотрения" дела либо для "обеспечения исполнения назначенного наказания", которое, по-видимому, касалось обвинения в несвоевременной оплате штрафа в размере семи евро. Таким образом, содержание заявителя Андреева под стражей на протяжении 39 часов было необоснованным, произвольным и непропорциональным.
Аналогичным образом, хотя и не было причин сомневаться в том, что производивший задержание сотрудник органов внутренних дел имел разумные основания полагать, что заявитель Бганцев совершил административное правонарушение, Европейский Суд не считает, что содержание заявителя в течение ночи под стражей после составления постановления об административном правонарушении соответствовало законодательству Российской Федерации, поскольку ничто не позволяло предположить, что существовал риск того, что заявитель мог бы продолжить противоправную деятельность, нанести ущерб доказательствам, повлиять на свидетелей или скрыться от правосудия или что такие возможности рассматривались и оправдали помещение заявителя под стражу.
В деле заявителя Торлопова Европейский Суд полагал, что применимые нормы права не были в достаточной степени предвидимыми и точными в их применении, чтобы избежать риска произвола. Таким образом, Европейский Суд не был убежден в том, что доставление заявителя в отдел внутренних дел и содержание там под стражей были "законными" по смыслу подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции.
(b) Административный арест (заявитель Драгомиров). Европейский Суд повторил, что содержание под стражей в принципе будет являться законным, если оно осуществляется на основании постановления суда. Последующее признание того, что при вынесении постановления суд допустил ошибку, необязательно будет означать незаконность прошедшего периода содержания лица под стражей. Принимая во внимание отмену судом второй инстанции решения суда первой инстанции и тяжесть нарушений, установленных применительно к судебному разбирательству, Европейский Суд решил, что при обстоятельствах данного конкретного дела имелись достаточные основания для вывода о том, что содержание заявителя под стражей "после постановления приговора", наказание по которому он уже частично отбыл, не было "законным" по смыслу подпункта "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции.
По поводу соблюдения статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции и пункта 2 статьи 6 Конвенции (заявитель Светлов). Европейский Суд должен был определить, являлся ли тот факт, что жалоба на решение суда первой инстанции о применении административного наказания в виде ареста не приостанавливала исполнение этого решения и что такая жалоба была рассмотрена уже после отбытия назначенного судом наказания, нарушением статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции и пункта 2 статьи 6 Конвенции.
(i) Статья 2 Протокола N 7 к Конвенции. В отличие от позиции, которую он занял в деле "Швыдка против Украины" (Shvydka v. Ukraine), при рассмотрении жалобы Светлова Европейский Суд подчеркнул, что согласно законодательству Российской Федерации решение суда первой инстанции не "вступало в силу" незамедлительно. Несмотря на то, что была предусмотрена возможность обжаловать решение суда первой инстанции в течение 10 дней, суд первой инстанции был официально обязан передать жалобу в суд второй инстанции в день ее поступления, а суд второй инстанции был обязан рассмотреть жалобу в течение одних суток. Европейский Суд также отметил, что согласно КоАП РФ суд второй инстанции имел право пересмотреть дело в полном объеме и не был ограничен вопросами, затронутыми в поданной жалобе. Следовательно, процессуальные гарантии имели место.
Тем не менее основные фактические элементы и правовые вопросы, лежащие в основе выводов Европейского Суда в упомянутом выше деле "Швыдка против Украины", также были применимы к делу заявителя Светлова.
Хотя КоАП РФ требовал, чтобы производство в суде второй инстанции осуществлялось в пределах установленных сроков, остается фактом то обстоятельство, что имела место задержка в сроках рассмотрения дела и что жалоба заявителя была рассмотрена уже после того, как он отбыл назначенное наказание полностью. Европейский Суд не был убежден, что какая-либо особенность производства по делу об административном правонарушении или доводы о безотлагательности перевешивали бы вред по отношению к праву подсудимого на подачу жалобы отсутствием какой-либо альтернативы безотлагательному исполнению наказания в виде административного ареста.
(ii) Пункт 2 статьи 6 Конвенции. Хотя заявитель Светлов пользовался защитой пункта 2 статьи 6 Конвенции применительно к высказываниям противоположной стороны в ходе разбирательства дела в суде второй инстанции, касающимся вопросов как фактов, так и права, одно только то, что жалоба на решение суда первой инстанции не имела приостанавливающего эффекта 
< 1 > исполнению наказания, не означал нарушения указанного положения Конвенции.
< 1 > (фр.) - по отношению к (примеч. редактора).
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции в отношении заявителей Цветковой, Бганцева, Андреева и Торлопова (принято единогласно).
По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции в отношении заявителя Драгомирова (принято единогласно).
По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции в отношении заявителя Светлова (принято единогласно).
По делу не было допущено нарушения требований пункта 2 статьи 6 Конвенции в отношении заявителя Светлова (принято единогласно).
Европейский Суд также постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции в отношении заявителя Андреева, но не установил факта нарушения указанного положения Конвенции в отношении заявителя Драгомирова. Европейский Суд также постановил, что было допущено нарушение статей 3 и 13 Конвенции в связи с условиями содержания под стражей заявителя Бганцева и отсутствия в связи с этим эффективных внутригосударственных средств правовой защиты.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителям различные суммы в размере от 1 000 до 3 600 евро в качестве компенсации морального вреда.